ЛЕРМОНТОВ И ЕГО РОДНЯ ПО ДОКУМЕНТАМ АРХИВА А. И. ФИЛОСОФОВА Публикация А. Михайловой

III

О прошлогодней ссоре между сестрами, Е. А. Арсеньевой и Н. А. Столыпиной, больше не было помину. Обе родственные семьи жили дружно и постоянно виделись. Так, в начале октября того же 1838 г. Анна Григорьевна, после рождения сына Николая, пишет находящемуся за границей мужу (оригинал по-французски): «Я хорошо себя чувствую, вчера я покинула спальню и вечером составила партию (в карты. — А. М.) тетушке Елизавете». К этому времени относится теплое, сердечное письмо к А. И. Философову Е. А. Арсеньевой, глубоко благодарной за хлопоты о ее любимце: «Любезнейший и достойной любви Алексе<й> Ларионович. Вам хотелось иметь картинку рисования Миши, посылаю вам с бюста рисованную карандашом; а как говорят, что старухи любят хвалиться детьми, думаю от того, что уже собою нечем хвалиться, то посылаю вид кавказских гор, он там на них насмотрелся и приехав сюда нарисовал. Забловской очень хвалил эту картину и мне хотелось, чтоб у вас была хорошая картина его рисования. С чувством искренней любви остаюсь вам покорная ко услугам Елизавета Арсеньева.    1838 года 29 октября».

В том же 1838 г. генерал-майор А. И. Философов назначается воспитателем великих князей Николая и Михаила Николаевичей. Но если служебное положение А. И. Философова было блестяще, то материальное оставляло желать много лучшего. Светская жизнь, поездки жены и тещи за границу, воспитание детей, которых в 1839 г. было уже четверо, брали много средств. Желая создать состояние, жена и теща Алексея Илларионовича, по советам дяди Афанасия Столыпина, устраивают винокуренный завод, а затем, в 1839 г., покупают большое имение (село Никольское, Кемля тож, в Лукояновском уезде, Нижегородской губ.), с суконной фабрикой в нем. Для всех этих предприятий занимаются деньги под векселя у богатых родственников Столыпиных. К 1 октября 1840 г. долги А. И. Философова, скромного человека, при женитьбе рассчитывавшего жить только на свое жалованье, достигли солидной суммы — 767.320 рублей на ассигнации. Одних процентов в год нужно было платить 52 тысячи. Между тем ни винокуренный завод, ни суконная фабрика не оправдали себя, вызвав лишь дальнейшие крупные расходы.

Из своих родственников по жене Философов не был должен, кажется, лишь одной Е. А. Арсеньевой, которая сама нуждалась в деньгах. Так, 26 октября 1839 г. Аф. А. Столыпин пишет Философовым: «Из имеющихся у вас моих денег пожалуйста потрудитесь выдать сестрице Елизавете Алексеевне шесть тысяч рублей на ассигнации». Впрочем, 24 ноября Столыпин (вероятно, из сочувствия к Философовым, не смогшим в течение месяца собрать нужную сумму) сообщает последним: «Выдачею денег сестрице Елизавете Алексеевне и Алексею Григорьевичу не затрудняйтесь, ибо я с сею же почтою оные деньги сполна отправил к Алексею Григорьевичу». К апрелю 1840 г. относится письмо Лермонтова к А. И. Философову, написанное поэтом во время заключения в Ордонанс-гаузе после дуэли с Барантом (публикуется в настоящем томе «Литературного Наследства»).

В начале февраля 1841 г. Лермонтов в последний раз приезжает в Петербург. А. И. Философов пытается привлечь сочувствие высокопоставленных лиц к судьбе молодого поэта. По его просьбе Лермонтов приготовил для чтения при дворе наследника Александра Николаевича список «Демона». Предварительно поэт еще раз исправил свою поэму и удалил из списка оставшийся в подлинной рукописи поэмы диалог Тамары с Демоном: «Зачем мне знать твои печали?». Сам поэт приглашения на чтение своей поэмы не получил.

По словам А. И. Философова, «высокие особы» по прочтении поэмы дали не очень благосклонный отзыв о ней: «Поэма, слов нет, хороша, но сюжет ее не особенно приятен. Отчего Лермонтов не пишет в стиле „Бородина" или „Песни про царя Ивана Васильевича"?» Однако, несмотря на все старания друзей и родственников, удалось добиться для поэта только увеличения срока отпуска. В конце апреля 1841 г., по приказанию дежурного генерала Клейнмихеля, вызванному настояниями Бенкендорфа, теперь ненавидевшего Лермонтова, поэт должен был в 48 часов покинуть Петербург. В начале августа, во время красносельских маневров, в присутствии дежурного генерала А. И. Философова, Николай I получил донесение о гибели Лермонтова.

Прямо от царя потрясенный Алексей Илларионович отправился к другу и родственнику Лермонтова, А. П. Шан-Гирею, и сообщил ему страшную весть. Надо было подготовить к ней бабушку. Узнав о смерти внука, она перенесла апоплексический удар. Ничто больше не привязывало ее к Петербургу, и А. П. Шан-Гирей отвез ее в Тарханы.

Родные не забывают ее. В сентябре ее навещает племянник, дипломат Н. А.: Столыпин, которому А. П. Шан-Гирей передает для Дмитрия Аркадьевича Столыпина автограф поэмы «Демон».

20 октября 1841 г. Аф. А. Столыпин пишет А. И. Философову: «Жена поехала к сестре Елизавете Алексеевне и потому сама не пишет». А спустя две недели, в письме от 3 ноября, сообщает: «Несчастная сестрица Елизавета Алексеевна до сих пор не успокоена пензенским преосвященным, — видно он сердится за участие, принятое графом Протасовым. — При сем прилагаю разговор преосвященного с Павлом Петровичем Шангиреем, из которого ясно видно нерасположение преосвященного. Сделай дружбу, любезный друг, попроси графа Протасова, чтобы он взошел в сие обстоятельство.

Право стыдно, что у нас в России, в 19 столетии, епархиальные архиереи говорят помещикам, что им нечего делать с пьяными и развратными священниками».   Речь идет, конечно, о погребении тела покойного поэта в Тарханах и о церковном поминовении его, в чем отказывали бабушке и тарханское духовенство и пензенский архиерей. Для разрешения вопроса потребовалось вмешательство влиятельных родственников, действовавших через обер-прокурора «святейшего» синода.  Дело тянулось долго.

В перечне бумаг по делу о перевозе тела М. Ю. Лермонтова в Тарханы читаем:

«8) Ответ архиерея февраля 1842 г., „что я вчера, вследствие отношения г. синодального обер-прокурора по сему же предмету, велел консистории сделать надлежащее предписание тарханским священникам"».

Наконец, 23 апреля 1842 г. тело поэта, привезенное из Пятигорска, нашло успокоение в родных Тарханах, рядом с могилой матери.

В октябре 1843 г. у Философовых родилась дочь Ольга. Алексей Илларионович не забывает известить об этом и старушку Арсеньеву и в ответ получает сердечное письмо, попрежнему дышащее особенной приязнью к верному другу и защитнику ее внука: «Благодарю вас, любезнейший Алексей Ларионович, за память <о> горестной старухе уведомлением <о> прибавлении вашего семейства; да благословит господь бог новорожденную и чистосердечное желание мое иметь ей такого супруга, каковы вы; Анне Григорьевне желаю совершенного здоровья и обоим вам утешения в детях ваших; сестрице Наталье Алексеевне желаю быть обрадованной благополучным разрешением Марьи Васильевны. Душевно вас уважающая Елизавета Арсеньева.     1843 года 25 октября».

В письме к управляющему своего имения Кемля (от 3 июня 1844 г.) А. И. Философов говорит: «Прошу вас письмо на имя матушки Натальи Алексеевны, которое вместе с сим на почту в Кемлю отправлено, переслать немедленно в село Тарханы Чембарского уезда Пензенской губернии, если вы разочтете, что оно там ее еще застанет».   12 июня 1845 г. Аф. А. Столыпин пишет А. И. Философову: «Я чрез несколько часов выезжаю в низовые наши места, но, к сожалению моему, к вам в Кемлю завернуть мне невозможно, ибо еду к сестре Елизавете Алексеевне, а дорога к ней через Тамбов».  Это последнее упоминание об Е. А. Арсеньевой в родственной переписке Столыпиных и Философовых.

IV

Е. А. Арсеньева скончалась 16 ноября 1845 г. Младшая сестра ее, теща А. И. Философова, Н. А. Столыпина, не надолго пережила ее и умерла 23 ноября 1851 г.  Теперь управление имениями, винокуренным заводом и суконной фабрикой переходит в руки Анны Григорьевны Философовой. Муж был ей плохим помощником. Она руководится во всем советами дядюшки Афанасия Алексеевича.

Анна Григорьевна была достойной дочерью своей матери, властной помещицы-предпринимательницы.  Если письма ее мужа к управляющим в высшей степени мягки и деликатны, то стиль ее писем резок и решителен. Управляющему своим имением Кемля она пишет: «Степан Павлов, ...изволь посадить свою дочь Александру в деловую учиться вышивать, мне барышень в деревне не нужно, ежели бы ты был верный слуга, то я могла бы еще сделать тебе снисхождение... Советую тебе об себе подумать».  В служебном отношении Алексей Илларионович продолжает свою блестяще начатую карьеру. В 1842 г. он произведен в генерал-адъютанты, в 1852 г., с совершеннолетием великих князей Николая и Михаила, назначен попечителем к ним. В 1854 г., в начале Восточной войны, он заведует кронштадтской артиллерией и приводит крепость в оборонительное положение, а потом сопровождает великих князей в их поездке в действующую армию в Кишинев и Крым. Наконец, в 1859 г. его производят в генералы-от-артиллерии. В 1856 г. Философов едет с вел. кн. Михаилом Николаевичем в Германию. Там, в Карлсруэ, в 1856—1857 гг. он издает запрещенную тогда в России поэму Лермонтова «Демон», способствует ее успеху среди высокопоставленных лиц и тем ускоряет ее напечатание полностью и в России. Он же издает в 1857 г. и поэму «Ангел смерти», посвященную Лермонтовым Сашеньке Верещагиной, по рукописи, принадлежавшей последней. Изданные книжки были розданы высокопоставленным лицам, родственникам и друзьям Философова. В его архиве имеется ряд благодарственных писем некоторых лиц за присылку им этих изданий. Так, директор Публичной библиотеки бар. М. А. Корф по получении второго карлсруйского издания «Демона» писал Философову 12 июня 1857 г.: «Ваши книжечки увеличат число наших иностранно-русских изданий и останутся навсегда памятником просвещенной любви вашей и к любимому народному поэту, и к нашему славному книгохранилищу и, наконец, немножко, к ее директору, искренно любящему и уважающему его, как вы выражаетесь, современника и почти товарища».

Заслуга А. И. Философова в деле издания этих произведений Лермонтова становится тем значительнее и тем ярче свидетельствует о благоговейном почитании им памяти поэта, если мы учтем, что издание это, не принеся дохода, потребовало денежных средств, а материальное положение А. И. Философова в то время уже было очень шатким. Оно становится исключительно тяжелым после крестьянской реформы 1861 г., когда распавшаяся цепь крепостной зависимости «ударила одним концом по барину, другим — по мужику». Семь человек детей (пять сыновей и две дочери) требовали все бо́льших расходов на воспитание и образование. Много средств брала придворная жизнь (Анна Григорьевна была назначена гофмейстериной двора жены вел. кн. Михаила Николаевича Ольги Федоровны, а дочери — фрейлинами). Два сына вышли в офицеры и безрассудно тратили деньги на кутежи с товарищами. Старшая дочь Адина (Александра) заболевает туберкулезом, что заставляет Анну Григорьевну бросить управление имениями на мужа и вместе с дочерьми и маленьким сыном уехать надолго за границу. Между тем имения с винокуренным заводом и суконной фабрикой дают только убытки. Надвигалось разорение. В письме от 15/27 января 1864 г. из Рима Анна Григорьевна, поздравляя мужа с днем рождения, не может удержаться от горьких и жестких фраз: «Я никак не разделяю с тобою желание видеть моих сыновей женатыми, захотят сами — не запрещу, а желать — нисколько; не вижу себе счастья думать, чем одевать и кормить еще детей их и драть пятерых чертей за хвост, да не вижу и для них в этом большого счастья....Об этом всем я много думаю, да от моих дум доходу мало, скорей расходы на изгнание желчи; но все-таки лутче думать, чем лишь как ты век прожил в ожидании, что свалится с неба на голову, а, кроме бревна, ничего не свалится, бревны эти летят!». Деньги и только деньги нужны теперь Анне Григорьевне.   «Я очень рада, — пишет она мужу 9 февраля того же 1864 г., — когда тебя потревожит кто-нибудь для уплатов  каких-нибудь долгов, тебе как поставят нож к горлу, то ты найдешь, а то все остается на шее, а в кармане тоже ничего нет; на бумаге же рассчитал кучу».В ответ на робко выраженное желание мужа помочь внучатам своей единственной сестры Анна Григорьевна решительно возражает (письмо от 6 апреля 1864 г.), говоря, что нельзя своих родных детей ради этих сирот бросить на солому, и жестко заявляет: «Оттого-то я так и думаю о куске хлеба дочерям и в духовной запрещу им за бедного выходить замуж; по-моему, это просто грех; лутче оставайся старой девой, голодая одна, чем с десятью человеками детьми, и какое тут может быть счастье?».

В том же 1864 г. А. И. Философов по распоряжению Александра II получает безвозмездно 60 тысяч рублей из казны на покрытие своих долгов. Но это была лишь капля в море.  В довершение всех несчастий в октябре 1864 г. умирает Аф. А. Столыпин, человек большой житейской опытности и прекрасный хозяин. Философовы лишились верного друга и советника.

Насколько был велик среди многочисленных родственников авторитет А. И. Философова, свидетельствует письмо к нему А. П. Шан-Гирея от 29 октября 1864 г., заявлявшего, что после смерти дяди Афанасия Алексеевича он, Философов, становится теперь старшим в роде («l’ancien de la famille»).   Между тем денежные дела Алексея Илларионовича все более и более запутываются. В 1869 г. он, почти 70-летний старик, заслуженный боевой генерал, насчитывавший более пятидесяти лет беспорочной службы, обращается к царю с отчаянным письмом, умоляя спасти его от позора неминуемого разорения путем выдачи ссуды. Ссуда была разрешена, разорение отсрочено.

А. И. Философов скончался в Париже 18 октября 1874 г. Тело его, согласно выраженному им при жизни желанию, было привезено в Россию и погребено в родном гнезде Философовых, селе Загвоздье. Три года спустя рядом с отцом был похоронен старший сын Дмитрий, полковник лейб-гвардии конного полка, убитый во время русско-турецкой войны, в 1877 г.

Анна Григорьевна Философова, родственница и вторая любовь Лермонтова, намного пережила мужа. Она умерла 15 июля 1892 г. в Париже и погребена там же, на Монмартрском кладбище.