Форма входа


 

ПОУНБ





Пятница, 29.03.2024, 09:02
Приветствую Вас Гость | RSS
Бежаницкий историко-культурный центр Философовых  
 https://vk.com/club155176255                                                                                                                                                                                                         
                                                                 
Главная | Регистрация | Вход
Каталог статей


Главная » Статьи » род Философовых » Представители рода Философовых

Джон Стюарт Дюррант Варшавские годы Д.В.Философова. 2 часть "Философов в эмиграции: за родину и свободу"

2. Философов в эмиграции: за родину и свободу

 

Каждая революция порождает победителей и побежденных. Действия большевиков, в силу их революционного успеха, привлекли широкое внимание мировой общественности и стали предметом бесконечных дискуссий и подробнейших исторических анализов. Среди побежденных интерес вызывали разве что меньшевики и эсеры. Историческое значение большинства второстепенных политических ячеек, групп и независимых деятелей (составлявших основу оппозиции большевикам и оказывавших важное политическое воздействие на ход исторических событий) было в целом проигнорировано. С этой точки зрения судьба Философова не является исключением.

Образ Дмитрия Философова после событий 1920 г. — как политического эмигранта, человека, приближенного к агрессивно настроенным антибольшевистским кругам, наконец заговорщика, — не увязывается с его дореволюционным стилем жизни. Среди его многочисленных союзников по «заговору» против Советов — Б.В.Савинков и С.Рейлли (известный, как один из самых дерзких и сведущих секретных агентов довоенной Европы), Ю.Пилсудский и У.Черчилль.

За год до приезда Философова в Варшаву Пилсудский, в своем стремлении помочь России сбросить иго большевизма, начал работу по организации антибольшевистского союза среди сочувствующих держав Европы. Польша, как полагал Пилсудский, была не в силах нанести серьезный урон советской власти в одиночку. Пилсудский был убежден, что только в союзе с армией демократической России, армией, зарождения которой он с нетерпением ожидал и которая бы стояла вне зависимости от Деникина или Врангеля (не соглашавшихся дать полякам независимость в случае победы над большевиками), — Польша сумеет выступить против общего врага. Идеи польского вождя нашли широкий отклик у русских политиков, в частности Б.Савинкова, стремившегося к формированию коалиции европейских государств («Антанты») и русских патриотических сил.

Среди множества русских беженцев, перебравшихся в Польшу в первые послереволюционные годы, Мережковский, Гиппиус и Философов были наиболее заметными. В первые месяцы варшавской жизни в их триумвирате царили мессианские настроения. Савинков, быстро осознав значительность присутствия Мережковских и Философова, не теряя времени заручился их политической поддержкой. Мережковские были убеждены, что их переезд в Польшу был одним из решающих шагов на пути к достижению заветной цели, на время сблизившей их с идеями Савинкова и польского вождя, — свержению большевиков и построению «Третьей России» — не монархической и не большевистской, России, в которой жизнь будет обустроена на принципах абсолютной гражданской и творческой свободы. Вскоре по прибытии в Варшаву Д.Мережковский был приглашен в Бельведерский дворец на прием к Пилсудскому, где, обнаружив в нем родственную душу и политического союзника, провозгласил тост за совместную борьбу с царизмом и большевиками.

Такие выдающиеся личности, как Мережковский и Гиппиус, с момента своего прибытия в Варшаву не могли не занять одного из центральных мест в культурной жизни польской столицы. В своих частых обращениях к соотечественникам в Вильно и Варшаве, носивших, главным образом, политико-философский характер, они представляли Пилсудского не только как национального героя, но и как пророка, «посланника нации», которая должна была спасти Россию от безбожия.

Частые встречи с «начальником государства», как в то время официально именовался маршал Пилсудский, способствовали развитию ободряющего диалога между двумя сторонами, а также выработке решительных мер практического характера. Так был сформирован Русский политический комитет (впоследствии — эвакуационный) — нечто вроде альтернативного правительства, которое, базируясь в Варшаве, прикрывало собой формирование русской армии, действовавшей в составе польских вооруженных сил.

Философов исполнял обязанности вице-председателя (заместителя Савинкова) и генерального секретаря Русского политического комитета (РПК), в то время как барон А.А.Дикгоф-Деренталь (бывший эсер, сподвижник Савинкова), его жена Л.Е.Дикгоф-Деренталь (секретарь Савинкова), генерал Н.Г.Буланов (в прошлом член трех московских дум), К.Л.Гершельман, С.П.Глазенап, В.В.Португалов и другие лица, проявлявшие, как минимум, терпимое отношение к польским интересам, вошли в состав Исполнительной комиссии Комитета. Польское представительство в РПК осуществлялось, в частности, одним из ближайших сотрудников Пилсудского, полковником Б.Медзинским, заведовавшим политическим отделом военного министерства и ответственным за деятельность русских организаций в Польше.

Первое заседание РПК состоялось 25 июня 1920 г. Изначально в его функции как альтернативного правительства входило осуществление контроля над русской политической и военной деятельностью на территории Польши; сосредоточение добровольческих подразделений, укрывавшихся на территории Польши, под командованием генерала А.С.Бредова; обеспечение безопасного пребывания русской армии в Польше; формирование новых кадров для армии из новоприбывающих русских и дезертировавших советских подразделений, личный состав которых в массе своей не доверял полякам; поощрение формирования в Польше более широкого фронта антибольшевистских сил, включающего русских патриотов из приграничных государств; и, наконец, развитие контактов с французскими и британскими официальными лицами, проявившими интерес к патриотическому движению, возглавляемому Савинковым. Штаб-квартира Комитета располагалась в варшавском отеле «Брюль», где жил Савинков и куда вскоре переехал Философов. В самый напряженный момент своей работы Комитет способствовал формированию русской армии, насчитывавшей несколько десятков тысяч личного состава, который был расквартирован в Польше, Латвии и Эстонии, а также дополнительного контингента из бывших военнопленных красноармейцев.

Активное сотрудничество между Русским политическим комитетом, возглавляемым Савинковым, и польским официальным истеблишментом осуществлялось через посредничество Русско-польского общества, также возникшего в 1920 г., в члены которого входили участники Русского политического комитета, а также представители варшавских интеллектуальных, политических и деловых кругов.

К.Вендзягольский, член Польского вооруженного совета, созданного маршалом Пилсудским, сторонник Савинкова и откровенный русофил (что, скорее, являлось исключением среди поляков), передает в своих мемуарах впечатление от знакомства с Дмитрием Владимировичем, тонко характеризуя ту атмосферу, которая окружала его присутствие в Варшаве: «… Заместителем Б.В.Савинкова был избран Д.В.Философов, поистине совершенный европеец и большой барин, который, как сказал наш остроумый реакционер Андрей Немоевский, редактор "Мысли неподлегэй”, — одною своею неотразимо изысканной внешностью производил большее впечатление и вызывал большее расположение польской интеллигентной публики к русскому делу, чем работа всего Комитета»3.

Савинков, Мережковский, Философов и Зинаида Гиппиус часто выступали с лекциями и чтениями на вечерах, приемах и банкетах, организованных Русско-польским обществом для представителей польской интеллигенции и русских политических эмигрантов. В своих мемуарах Вендзягольский вспоминает об одном из таких вечеров: «Собралось свыше ста русских и поляков за обильно и вкусно уставленными столами, где в традиционно трапезной и вполне доброжелательной атмосфере, одинаково привычной как для русских, так и для поляков, были произнесены соответствующие настоящему настроению речи по-русски, по-польски и по-французски, с выражением взаимных горячих пожеланий успеха в борьбе за свободу, за демократию, за польско-русский вечный мир и дружбу. Все ораторы, выступавшие на этом банкете, не затрагивая никаких теоретических и трудных тем и проблем истории и политики, в простых и искренних словах придали трехчасовой трапезе характер свободной встречи друзей, которые по воле злого рока не виделись много лет. <…> Д.В.Философов не рискнул говорить по-польски, хотя уже владел разговорным языком, зато по-русски он так вдохновенно высказал свое личное преклонение перед вещим духом польского патриотического романтизма — Мицкевича, Словацкого, Красинского, что тронул польские сердца»4.

В первые месяцы жизни в Варшаве Философов, при поддержке Мережковских, но, главным образом, опираясь на свой собственный издательский опыт, взвалил на себя гигантскую работу по организации выпуска варшавской русской ежедневной газеты. С прежней энергией и с той же тоской по идеалу, как двадцатью годами ранее, Философов разыскивал писателей, журналистов, сотрудников для пропаганды своих культурных и политических устремлений в мире, нравственные устои которого оказались в опасности. В течение двух последующих десятилетий Философов становится движущей силой трех одно за другим возникших изданий: газеты «За свободу!» (первоначально «Свобода»), выходившей в Варшаве с 1920 по 1932 г.; сменившей ее газеты «Молва» (1932—1934) и журнала (потом газеты) «Меч» (1934—1939). На страницах перечисленных изданий он в основном выступал в роли рецензента, редактора и обозревателя, и этому амплуа остался верен до конца своей литературной карьеры5.

 

После того как наступательные операции большевиков во время известного польско-советского конфликта 1919—1920 гг. достигли пригородов Варшавы, военная фортуна повернулась в сторону поляков и в середине августа 1920 г., вслед за провалившейся атакой Красной Армии, поляки перешли в контрнаступление и вскоре приготовились к вторжению на советскую территорию. Открывшаяся возможность заключения перемирия, вплоть до окончательного урегулирования военного конфликта, способствовала распостранению слухов о ликвидации русских антибольшевистских формирований в Польше. Для Мережковских и Философова это означало еще одно крушение мечты о создании «Третьей России». Считая себя ее предтечами, Мережковский и Гиппиус нередко испытывали раздражение против поляков, поскольку последние не советовались с ними в связи с осуществлением политических акций или принятием программ. Определенный русоцентризм Мережковских помешал полноценному восприятию ими политико-дипломатической ситуации, сложившейся в Польше.

Исполненные горького разочарования и обвиняя поляков в вероломстве по отношению к Русскому политическому комитету, который, по их мнению, был забыт после того, как стал ненужен, Мережковские приняли решение покинуть Польшу (в октябре 1920 г.). Оставшемуся в Польше Философову пришлось пересмотреть отношения с прежними друзьями.

На первый взгляд, Философов производил впечатление человека, не затронутого внезапным отъездом Мережковского и Гиппиус. Он был полон решимости продолжить борьбу с большевизмом из Варшавы, начатую совместно. З.Гиппиус полагала, что преданность Философова делу Савинкова (который, по ее более позднему, 1923 г., определению, «хуже всякого большевика»6), а также интересам польской стороны в целом указывала на моральную податливость ее старого друга.

Следует отметить, что уважение поляков к Философову резко контрастировало с той пренебрежительностью, которую они выказывали по отношению к остальным русским. Философов, казалось, находился в большем взаимном согласии с поляками, нежели со своими соотечественниками. Это вызывало неприязненные чувства у некоторых эмигрантов. Хотя и левая и правая эмигрантская пресса были по-своему враждебны к пропольским настроениям Философова, самые резкие нападки в адрес Дмитрия Владимировича исходили от бывшего премьер-министра А.Ф.Керенского, критиковавшего Философова за его политический и культурный альянс с варшавскими националистами.

В марте 1921 г. был подписан Рижский мирный договор, формально завершивший польско-советский конфликт. Несмотря на его условия, согласно которым антисоветские организации в Польше подлежали ликвидации, Русский политический комитет (на бумаге переименованный в Русский эвакуационный комитет — РЭК) намеревался продолжать свою деятельность без малейшей коррекции стратегии и тактики. Официально РЭК представлялся филантропической организацией, озабоченной попечением о нуждах русских войск после провозглашения перемирия (в октябре 1920-го), а затем и мира с большевиками. Истинное предназначение Комитета заключалось в возрождении савинковского конспиративного Народного союза защиты родины и свободы (НСЗРиС), который мог бы продолжить борьбу с советским режимом.

Вершиной деятельности возрожденного НСЗРиС, несомненно, явилось проведение антибольшевистского конгресса (или съезда) с 13 по 16 июня 1921 г., организованного Савинковым, Философовым и С.Рейлли с участием так называемых зеленых, различных крестьянских антибольшевистских групп, иностранных военных представителей из Франции, Англии, Бельгии, Италии и Америки. Представителем маршала Пилсудского на конгрессе был, в частности, его личный адъютант с 1918 г. полковник Б.Веньява-Длугошовский.

Оглядываясь назад, приходится признать, что призыв участников конгресса к безжалостному истреблению комиссаров и чекистов выглядел несколько запоздалым (в 1921 г.!). В то же время, вырабатывая план альтернативного устройства управления государством как федерацией республик и областей, подчиняющихся единой Российской юрисдикции, конгресс отверг попытки реставрации царизма и одобрил сотрудничество со средним, еще якобы нейтральным звеном советской бюрократии.

В ответ на подрывную военную и пропагандистскую деятельность Комитета и инспирированного им антибольшевистского конгресса советское правительство в ноте от 4 июля 1921 г. потребовало от польской стороны, в соответствии с условиями Рижского мирного договора, изгнания отдельных лиц и антисоветских группировок с территории Польши. К октябрю 1921 г., ссылаясь на пятую статью этого договора, наркоминдел Чичерин и советский полпред в Варшаве Карахан настойчиво потребовали высылки членов Русского эвакуационного комитета. 7 октября 1921 г. Философов был приглашен в польское Министерство иностранных дел на аудиенцию к министру К.Скирмунту, где ему — вместе с рядом других членов Русского эвакуационного комитета (таких, как А.А.Дикгоф-Деренталь, А.К.Рудин, старинный товарищ Савинкова А.Т.Земель, брат Савинкова Виктор и многие другие) — было предложено покинуть польскую землю.

28 октября почти все вышеупомянутые лица были с полицией высланы к границе с Чехословакией, а 30 октября таким же порядком и туда же был препровожден и Б.В.Савинков. Чудом — и не без вмешательства его польских друзей, в частности С.Стемповского, близкого к окружению маршала Пилсудского — в последний момент Философову было разрешено остаться в Варшаве.

 

История повторялась — и перед Философовым снова, как и год тому назад, после отъезда Мережковских, встал вопрос о выборе пути. Однако благодаря польским друзьям у него не оставалось никаких сомнений, что его предназначение отныне и навсегда было связано с Польшей.

Мы подходим к одному из самых сложных и, пожалуй, трагических моментов биографии Философова вообще и его жизни в Польше в частности. Дмитрию Владимировичу и ранее не раз приходилось по поручению Савинкова ездить в различные города Европы, видеться с различными политическими деятелями. Так, еще в 1920 г. он предпринял путешествие в Югославию с целью наладить взаимоотношения между Савинковым и бароном Врангелем. (Соглашение между ними было достигнуто к октябрю 1920 г.) В 1923 г. Философов встречается с представителями антибольшевистской организации «Либеральные демократы»: бывшим виленским эсером И.Т.Фомичевым и приехавшим из Москвы «подпольщиком» М.Н.Зекуновым.

Задолго до этой встречи Философов заподозрил «либеральных демократов» в провокационной деятельности. Его дневниковые записи отражают чрезвычайный скептицизм в отношении этой организации7.

Савинков не разделял этих опасений. И он, и С.Рейлли проявили большую заинтересованность в существовании «либеральных демократов». Как позже выяснилось, эта мифическая организация была частью чекистской операции «Синдикат-2», проводившейся ГПУ специально с целью завлечения Савинкова и других видных представителей НСЗРиС на советскую территорию8.

Печальные обстоятельства возвращения Савинкова в СССР до сих пор, несмотря на все публикации последнего времени, остаются до конца не разгаданными. В августе 1924 г. он направляется в Россию для проведения серии встреч с представителями организации «Либеральные демократы». Дальнейшее слишком хорошо известно. 15 августа Савинков и его спутники, А.А. и Л.Е. Дикгоф-Дерентали, переходят советско-польскую границу, и в тот же день, в Минске, их арестовывают сотрудники ГПУ9. Далее следует суд в Москве и потрясшее всех друзей «признание» Савинковым советской власти. В мае 1925 г., по сообщению советских источников, Савинков покончил с собой, выбросившись из окна Внутренней тюрьмы ГПУ на Лубянке.

Еще в 1924 г. он прислал Философову письмо из Москвы. Дмитрий Владимирович часто размышлял о подлинности письма и искренности Савинкова. Вопрос авторства Савинкова в отношении этого послания до сих пор остается неразрешенным (а может быть, и неразрешимым)10. Тщательный анализ текста выявляет несостоятельность и, порой, намеренное искажение отдельных деталей, а также невероятную для Савинкова легковерность.

Дневник Философова содержит следующую запись о получении письма Савинкова: «Во вторник, 16 сентября, 1924, в 8 часов утра, прислуга постучала в дверь моей комнаты и сказала мне, что меня желает видеть какая-то женщина.

Я попросил <…> узнать фамилию этой женщины. В ответ на это, прислуга мне приносит письмо, а из передней я слышу голос, сказавший по-польски: To tylko list dla Pana11. И сказавшая это поспешила уйти.

На конверте был написан карандашом, неизвестным мне почерком, мой адрес и моя фамилия. Внутри был другой, запечатанный конверт, на котором почерком Бориса Савинкова, чернилами, стояли мой адрес и фамилия (по-польски) и затем "Польша” по-русски. В этом конверте лежало письмо, написанное по новой орфографии, почти без помарок. Прислуга мне сообщила, что женщина, которой я не видел, была молодой барышней, и что она "спешила на службу”. Нет сомнения, что письмо было доставленно мне через советскую миссию, и что содержание его советским властям известно»12.

Не трудно вообразить смущение и недоверие, воцарившиеся в душе Философова по прочтении письма. Савинков писал: «Мое "признание” Вас, конечно, поразило. Оно, наверное, повлияло на Вашу судьбу <…> Было ли бы лучше, если б я на суде говорил неправду, т.е. защищал то дело, в которое верил уже только искусственно, подогреваемый совершенно фантастическими рассказами "приезжих”? <…> Никто ни меня, ни А.А., ни Л.Е. <Дикгоф-Деренталей> не "пытал”, не "мучил” и даже не убеждал, и смерти я не испугался. Но одно дело умирать с твердой верой в душе, а другое дело давно сознавать, что ошибся и все-таки настаивать на своем <…> И еще вот что: я получил обещание, что все могут вернуться <…> Как я был бы счастлив, если бы вернулись Вы...»13

Философов был крайне подавлен атмосферой провалов, продажности и подозрений, воцарившейся после предательства Савинкова, о чем свидетельствует его ответ последнему, написанный в тот же день, 16 сентября 1924 г., в Варшаве. Здесь, в частности, говорилось: « <…> С трогательной заботливостью Вы высказываете предположение, что Ваш дрянной поступок "повлиял на мою судьбу” <…> Вы часто, шутя, называли меня "барчуком” и удивлялись выносливости избалованного барчука. Так вот, мое символическое "барчучество”, которого, увы, у Вас не оказалось, никогда не позволило бы мне разыграть, воистину на крови близких, ту жалкую комедию, которую разыграли Вы. <…> Савинков мог бы кончить все-таки благолепнее! <…> Прощайте Д.Философов»14.

 



Источник: Журнал "Наше наследие" №№63-64 2002 год
Категория: Представители рода Философовых | Добавил: lavozero (06.05.2010) | Автор: Любовь
Просмотров: 990 | Теги: Красинский, Словацкий, Мицкевич, Варшава, Философов
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Copyright MyCorp © 2024