Новое из варшавского архива Д.В.Философова

Доктор Джон Стюарт Дюррант — профессор и координатор русских программ университета «Мемориал» (Ньюфаундленд, Канада). Степень доктора наук в области истории русской литературы была ему присвоена в Школе славяноведения при Лондонском университете. Его научные интересы связаны с русским Серебряным веком, историей объединения «Мир искусства», историей русской эмиграции в Восточной Европе. В 1994 г. в альманахе «Лица» (№5) опубликовал статью, посвященную материалам варшавского архива Д.В.Философова — одного из ярких представителей русской культуры начала XX века и эмиграции первой волны. Сегодня на страницах «Нашего наследия» — продолжение этой темы и публикация новых документов из личного архива Философова (хранящегося ныне у Дж.С.Дюрранта), других архивов, редких зарубежных изданий.

Джон Стюарт Дюррант

Варшавские годы Д.В.Философова

1. Крушение идеала

История первоначального, российского отрезка биографии Дмитрия Владимировича Философова (с 1872 по 1919 г.), в отличие от второго, проведенного в Польше (конец декабря 1919—1940 г.), достаточно хорошо известна и за последнее десятилетие уже не раз пересказывалась, с большей или меньшей степенью подробности, в различных публикациях, в том числе и автором этих строк¹. Не хотелось бы повторяться, однако назвать основные факты первого периода необходимо, дабы затем перейти ко второму.

Формирование мировоззрения и художественного вкуса началось у Философова с литературных вечеров, устраиваемых его матерью Анной Павловной Философовой (урожденной Дягилевой) в их семейной усадьбе, селе Богдановском. Анна Павловна, одна из инициаторов и страстных сторонников высшего образования среди женщин, открыла двери своего дома для передовых писателей, художников и музыкантов того времени. Проявившиеся артистические наклонности ее сына получили дальнейшую поддержку и поощрение в частной гимназии Карла Ивановича Мая (С.-Петербург). Атмосфера этого учебного заведения с его европейски образованным преподавательским составом благоприятствовала развитию творческих способностей у молодого Философова и его друзей: А.Бенуа, В.Нувеля, К.Сомова.

Прирожденный дар Философова образовывать всевозможные кружки, разыскивать таланты и вообще выступать в роли импрессарио был, по-видимому, общей семейной чертой, присущей и его более известному кузену С.П.Дягилеву. Вместе с последним, а также А.Н.Бенуа и другими единомышленниками (ныне знаменитостями) Философов в конце 1890-х гг. вошел в художественное объединение «Мир искусства». Тогда же начал выходить одноименный журнал, посвященный главным образом вопросам искусства и искусствознания в самом широком смысле, в котором Философов возглавил литературный отдел, стоящий особняком. Появление журнала «Мир искусства» ознаменовало собой начало Серебряного века русской культуры.

Как руководителю литературного отдела журнала, Философову посчастливилось завязать знакомство с такими писателями и философами, как Н.М.Минский, В.В.Розанов, Л.Шестов, Д.С.Мережковский, З.Н.Гиппиус, К.Д.Бальмонт и многие другие. С некоторыми из них он поддерживал дружеские отношения и в годы эмиграции.

Первые литературные контакты Д.В.Философова с Д.С.Мережковским и З.Н.Гиппиус, которых он впервые повстречал в 1894 г., находясь на лечении во Франции, состоялись в начале двадцатого века. Дневники З.Гиппиус указывают на 1900 г. как на год «посвящения» Философова в их работу — уже тогда известную под названием «Главное», или «Дело» (имеется в виду начало активного участия Дмитрия Владимировича в сугубо личной и, своего рода, эзотерической инициативе Мережковских, направленной на возрождение русского религиозного сознания). Вскоре после этого «посвящения» Философов становится членом триумвирата («Союза троих», «Внутренней Церкви»), верным последователем той неохристианской философии Третьего Завета, которая предполагала наряду с мистической верой в Св.Троицу и «Царство Духа», апокалиптическим восприятием эпохи — и веру в неизбежность революции. В те годы (и позднее, вплоть до варшавских событий, пошатнувших их союз) посторонний наблюдатель принял бы Философова за равноправного члена их семьи, за «одного из Мережковских».

Взаимоотношения с Д.Мережковским и З.Гиппиус, деятельное участие в петербургских Религиозно-философских собраниях (1901—1903), посещаемых в это время В.Розановым, А.Карташевым, такими представителями церковной иерархии, как митрополит петербургский Антоний, другие деятели Русской православной церкви, определили новую фазу литературной карьеры Дмитрия Владимировича.

Во время одного из первых Религиозно-философских собраний, 29 ноября 1901 г., состоялось знакомство и последовавшая за этим дружба с Марианом Зджеховским, религиозным философом из Вильнюса, значительно повлиявшая на Философова. Философов разделял взгляды Зджеховского по вопросу о взаимоотношениях церкви и интеллигенции, вопросам брака, свободы совести и другим. Влиянием Зджеховского, по-видимому, можно объяснить позднейшее увлечение Философова польской культурой, ту эволюцию его мировоззрения, которая привела впоследствии к осознанию мессианской роли Польши.

Религиозно-философские собрания, а также сотрудничество в руководимом Мережковскими и поначалу распространявшем материалы собраний журнале «Новый Путь» способствовали частым встречам Философова (помимо уже перечисленных лиц) с А.Блоком, А.Белым, Ф.Сологубом, П.Перцовым, С.Булгаковым и Н.Бердяевым.

В 1906 г., во время первой русской революции, Философов вместе с Мережковскими уезжает в Париж. Вскоре ими была опубликована книга «Царь и революция» («Le Tsar et la Révolution», 1907), направленная против императора и самодержавия. В последующие годы краткие наезды в Париж — ставшие своего рода целительным ритуалом для Философова и супругов Мережковских — производили эффект, сравнимый только с глотком свежего воздуха после удушающей (как им казалось) атмосферы тогдашней России².

В 1908 г. в Париже выходит драма «Маков цвет», подписанная именами Мережковского, З.Гиппиус и Философова, которая, как полагают, была навеяна непростыми отношениями в их внутреннем кругу (впрочем, существует мнение, что Философов не принимал деятельного участия в создании драмы, и З.Гиппиус включила его фамилию в число авторов из «идеологических» соображений).

Последующие пять лет приносят Философову особую известность: выходят в свет несколько собраний его очерков на различные литературно-художественные темы. Два из них: «Слова и жизнь» (1909) и «Старое и новое» (1912) — содержат эссе, новаторски сталкивающие имена З.Гиппиус и Ф.Тютчева, П.Чаадаева и Л.Андреева, В.Розанова и А.Ремизова (творчество последнего Философов трактовал, как теперь сказали бы, с позиций психоанализа Зигмунда Фрейда). Взаимоотношениям российской интеллигенции с религией и церковью — лишь мельком очерченным в этих антологиях — уделяется несравненно более пристальное внимание в увидевшем свет в 1912 г. сборнике «Неугасимая лампада», целиком посвященном этому и другим «последним» вопросам.

Как и многие другие представители литературной элиты, Философов приветствовал Февральскую революцию как неизбежную перемену, предвещавшую эру свободы в России. Победа большевиков не только похоронила все его надежды и ожидания, но и поставила его жизнь в крайнюю опасность: как классовый враг он был обречен. В связи с событиями в Богдановском (все постройки в семейном поместье Философова под Псковом были уничтожены, а могилы его родственников осквернены) для Философова встал вопрос о неминуемой эмиграции.

Через два года после большевистской революции (в конце декабря 1919 г.) Философов вместе с Д.Мережковским, З.Гиппиус и их секретарем В.Злобиным спасается бегством из революционного Петрограда в Польшу — страну, где неожиданно обрываются последние сведения о Дмитрии Владимировиче на его родине. Однако именно в Польше берет свое начало финальная и, вероятно, одна из интереснейших глав его жизни.